Владельцам Формулы 1 из Liberty Media очень хотелось перемен. Они считали, что только это позволит двигаться дальше. Выкупив Формулу 1 у Берни Экклстоуна, они захотели сделать её ярче, масштабнее, дороже – более американской, более развлекательной.
Но Формула 1 к этому не была готова. Поначалу болельщики скептически воспринимали любые перемены – даже смену логотипа и музыкальной заставки, а когда в 2017-м квалификацию Гран При США сместили на два часа из-за концерта Джастина Тимберлейка, а стартовую процедуру затянули, чтобы гонщиков представил ринг-анонсер Майкл Баффер, реакция была остро негативной.
Болельщики ждали гонку Формулы 1, а не пафосное шоу в духе прелюдии к Indy 500. Но главную оппозицию переменам в Liberty Media встретили со стороны команд, которые считали и считают этот чемпионат своим – они находят спонсоров, строят машины, воспитывают и нанимают гонщиков, разыгрывают титул и Кубок конструкторов, а владелец коммерческих прав лишь продаёт гастроли «большого цирка» по миру и собирает дань, частью которой делится – так придумал Берни Экклстоун, и это успешно работало.
И система принятия решений была выстроена так, чтобы исключить любые перемены без согласия участников. В том числе право вето Ferrari.