Интервью Путина Financial Times накануне саммита G20 в Осаке закончилось скандалом. Идею отмирания либеральной идеи обсудили, кажется, уже все желающие со всех возможных сторон. Тут же резко отреагировали: глава Евросовета Дональд Туск, британский премьер Тереза Мэй и готовящийся заменить ее на этом посту Борис Джонсон. Чуть более сдержанно высказался президент Франции Эммануэль Макрон. Плюс ряд публикаций в прессе — в России и за рубежом.
Везде в основном обсуждается смысл сказанного, проблема как таковая. Почти не обсуждается, зачем это было сказано. А в этих политических играх, как в шахматах, бывают тактические жертвы. Можно заявить, мягко говоря, нечто странное, вызвать огонь зубодробительной критики, но уже следующим ходом решить для себя более общую задачу.
Более того, политика постмодерна (а это именно она) решительно отстраивается от реальности. Важно лишь, что люди слышат и как реагируют. Сама по себе либеральная идея здесь на втором, если не на пятом плане. Величие встающей с колен России реализуется не «физически», а в реальности, данной нам в экзальтированных ощущениях.
Сила и достоинство державы, ее мощь и слава определяются не газификацией туалетов, а списком активных высокопоставленных номеров в телефонной книжке президента.
по материалам: forbes.ru