Синклер Маккей: Это было злодеяние. Но насчет военного преступления я сомневаюсь, потому что военное преступление — это термин юридический, а не нравственный.
Есть точное определение. Эндрю Норман Уилсон: Уже на одном из этапов истории ХХ века умышленное убийство гражданских лиц и мирных жителей вне линии огня считалось умышленным убийством. Маккей: Безусловно, но ярлык «военное преступление» влечет за собой ряд дополнительных вопросов.
Кто повинен в этом преступления? Кто понесет наибольшую ответственность? Кто предстанет перед трибуналом? Уилсон: Оберон Во (Auberon Waugh), один из величайших публицистов «Спектейтора», как-то посетовал, что на Нюрнбергском процессе на скамье подсудимых не было Черчилля, — чтобы повесить его за бомбардировку Дрездена и других немецких городов. Маккей: Есть и другой момент, который я хотел бы затронуть насчет термина «военное преступление», — это что дрезденцам неловко, что речь постоянно идет об их городе, а не о других, подвергшихся не менее ужасным бомбардировкам.
А ведь бомбили повсюду — от Гамбурга до Любека, от Эссена до Ганновера, Кёльна, Магдебурга и так далее… Уилсон: В Гамбурге беременные женщины бежали сквозь взрывы к каналу чтобы спрятаться, но и он оказался объят пламенем.