Цинга...
Рахит...
Пеллагра...
Бери-бери...
Слова эти — словно чужедальние прозвания нечисти, враждебной человеку.
И вправду: так называют чудовищ, пожирающих тела и души людей: они корёжат ноги и руки, язвами покрывают тело, исторгают зубы изо рта, мучают страхом медленной неотвратимой смерти.
Некогда неизлечимые, считавшиеся проклятием, болезни.
Человек долгое время не знал лекарства против них, и потому спасения не было: привычные средства — добрая еда, чистота, покой — избавления не приносили.
На пороге XX века учёные и врачи отчаянно искали корень зла — возбудитель этих страшных недугов — и эликсир, который помог бы с ними справиться.
В случае цинги человечеству свезло: было замечено, что её проявления слабнут и сходят на нет, если употреблять в пищу фрукты, особенно цитрусовые, лучше всего — лимоны. Нет лимонов — их заменит квашеная капуста, на худой конец сгодится отвар из еловой или сосновой хвои!
Победа!
Нет, не вполне... Так и не ясно, что вызывает цингу...
Впрочем, до озарения остаётся недолго: ведь избавитель уже родился.
В пасмурный день 23 февраля 1884 года в семье известного на всю Варшаву врача-дерматолога Якуба Функа родился сын. Маленькое хрупкое тельце, как и принято у младенцев, заходилось в обиженном плаче, проголодавшись, или довольно сопело на руках у счастливой матери. И, конечно же, никто из родных и близких, знавших о его появлении на свет, не мог даже вообразить, что на западной окраине Российской империи в еврейской семье родился герой, который совершит подвига, оказавшийся не по силам античным полубогам со стальными мышцами. Мальчика назвали на польский лад Казмимежем, и Казимежу Функу предстояло вырвать миллионы человеческих жизней из кровавых пастей смертельной своры недугов.
Миллионы! Это не гипербола: обожающие подсчёты статистики вычислили, что с середины XVII и по середину XIX века от цинги в муках скончалось более одного миллиона человек: моряков, купцов, странников Европы и Америки. Такого количества жизней не забрали все войны и кораблекрушения того времени.
Будущий герой вовсе не выглядел способным проявлять силу, как, скажем, древнегреческий Геракл, уже в колыбели победивший двух огромных змей. К тому же у мальчика выявили врождённый недуг — вывих бедра. Как там в Торе говорится про Яакова, ставшего Исраэлем? «И тронул сустав бедра его, и вывихнулся сустав бедра в борьбе с ним…»
Казимежу пришлось лечиться в Вене и Берлине, долгое время проводя в тамошних больницах. В результате он превосходно выучил немецкий. К 16 годам юный Функ знал ещё французский, английский, латынь (поскольку готов был пойти по стопам отца) и, конечно же, три родных ему языка: идиш, польский и русский.
Гимназическая программа в царской России была не в пример обширнее нынешней, да и спрашивали строже. Выпускники способны были читать Вергилия в подлиннике. Да только вот мальчик в гимназии проучился недолго — года два. Якуб Функ добился принятия сына в это учебное заведение, использовав все свои связи: евреев в Варшаве, если они не крестились, брали в светские школы неохотно. Но Казимежа взяли. И он хлебнул мелкого, бытового антисемитизма полной чашей: «хромой еврей» было самой безобидной дразнилкой. Случайно узнав, каково приходится в гимназии его отпрыску, отец настоял на домашнем обучении. Оно вышло к лучшему: Функ-младший досрочно и с блеском сдал экзамены на аттестат зрелости и в 16 лет уехал в Берн, избрав к тому времени дело своей жизни. Он станет биохимиком.
Родичи с сомнением качали головами и, как могли, подбадривали переживавших за сына родителей: повзрослеет, одумается и станет врачом. Врач — это деньги и престиж, положение в обществе, наконец!
А Казимеж уже с головой ушёл в науку.
В Берне он изучал органическую химию и поступил в лабораторию профессора Станислава Костанецкого, создавшего теорию растительных красителей. В 20 лет Функ защитил под его руководством кандидатскую диссертацию. Так перед ним открылся путь к собственным исследованиям.
«Жизнь бросала меня, как осенний листок: я менял города, я менял имена...» — сообщает строка в известной песне Резидента. Жизнь и в самом деле «бросала» Казимежа, и, пожалуй, именно «как осенний листок»: за десяток лет он объехал почти все научные центры Европы, работал в парижском Институте Пастера у нелюдимого Габриэля Бертрана, а потом в Берлине, у знаменитого Эмиля Фишера. Его даже прозвали «странствующим учёным». Он перемещался в поисках знаний, а не лучших условий и большого жалования. Каждый переезд означал, что всё надо начинать с нуля.
Имя пришлось сменить один раз: европейцы не могли выговорить «Казимеж». Что ж, он стал Казимиром Функом. Вполне себе звучное имя. Но это не главное. Он всё глубже постигал связи всего со всем в этом мире, и нашу людскую зависимость от него. Изучение свойств аминокислот и гормонов живых организмов стало приносить плоды.
Обнаружив в одной из научных статей сухой отчет о том, что подопытные мыши, посаженные на рацион из углеводов и протеина (говоря проще, их кормили лишь зерном и пареным горохом), перестали расти, Функ решил, что важнее ответить на вопрос «Как это исправить?», а не мучиться всякими «Почему?» и «Каков механизм данного явления?». Проведя свои опыты, молодой учёный выяснил: проблему роста решит добавка к кормёжке молока! Сработало с мышами, с собаками — сработает и с человеком. Оказывается, молоко содержит в себе эликсир роста!
Шаг за шагом Казимир приближался к моменту, изменившему жизнь всего человечества.
Главное открытие XX века было совершено в Лондоне и прошло почти незаметно: ни заголовков в «Таймс», ни восторженных толп на улицах.
Пытаясь установить причины болезни бери-бери, ставшей проклятием Юго-Восточной Азии, поражающей сердце, парализующей кисти и стопы, мистер Функ обратил внимание на сообщение своего голландского коллеги, что у кур, которых кормили шлифованным рисом, изменения в конечностях похожи на то, что происходит с больными бери-бери».
Так... Шлифованный рис... Рисовые отруби! В них спрятан элемент, без которого организм медленно погибает!
Одни говорят, что открыть тот элемент помогли больные от неправильного питания куры, другие называют голубей.
Опыт за опытом: разделение экстракта отрубей на фракции, проверка — какая из них заставляет отступить болезнь у контрольных птиц. И так — много раз, пока не получились кристаллы безымянного ещё вещества. Разложить это вещество на составляющие попроще не позволял тогдашний инструментарий.
Это вещество, из группы органических соединений, носящих общее название «амины», и вылечило болезнь у подопытных кур или голубей.
Казимир Функ назвал полученное им средство от бери-бери витамином (от лат. vita —жизнь и amin (та самая органика), т.е. «живительный амин»).
В 1914 году вышла в свет его монография, написанная, как тогда полагалось, на немецком языке (немецкие химики в то время были «впереди планеты всей»): «Die Vitamine». В этой книге он изложил ход своих исследований, сделал выводы о значении известных и еще не открытых органических соединений для здоровой жизни человеческого организма и дал прогнозы того, в каких группах продуктов следует искать новые витамины: «...Недостающие вещества, органические в своей основе, назовем "витаминами" и будем рассуждать о витамине бери-бери или витамине цинги, в том смысле, что определенное вещество предотвращает данную болезнь».
Конечно же, история жизни Казимежа Функа, сына доктора Якуба из Варшавы, не заканчивается, как не заканчивается его книгой история витаминов.
В течение последующих 35 лет ученые, вдохновленные работой молодого и еще неизвестного биохимика, открыли все известные нам сегодня «живительные амины». И хотя многие из этих удивительных соединений не имеют к собственно аминам никакого отношения, название прижилось.
А Казимир Функ, преодолевший косность научного сообщества и проторивший дорогу многим и многим труженикам в области биохимии, продолжил свои изыскания.
Он читал лекции в пережившей гражданскую войну Стране Советов. Читал на русском.
Говорят, аудитория была набита битком. Негромко звучал говоривший с легким акцентом голос, скрипели по бумаге перья.
Женился. В семье росли двое детей: сын и дочь. Вторая мировая заставила перебраться за океан, кинув на произвол судьбы уютный дом и сад. Снова начинать с нуля — ну да не привыкать.
Он наконец осел в пригороде Нью-Йорка, где в 1947 году создал свой институт. Последние 20 лет своей жизни Казимир исследовал влияние гормонов на подавление раковых образований. Ему помогал ставший биохимиком сын. Научному миру Функ оставил более 400 публикаций, не говоря о многочисленных лекциях и выступлениях!
Земная жизнь Казимежа из Варшавы, долгая и плодотворная, завершилась 19 ноября 1976 года.
Ценят ли люди по достоинству то, что он совершил. Пожалуй, что нет...
Некоторые утверждают: Функ, мол, ничего особенного не сделал. Схожие идеи выдвигались и ранее, ему, дескать, просто повезло...
Ничего не сделал, надо же! Ввести совершенно новую, непривычную идею в среду науки — это ничего?! Провести опыты и дать такое описание, чтобы рассыпались в прах все возражения маститых оппонентов — это ничего? Подарить здоровье отчаявшимся — ничего?
Казимир Функ всю жизнь делал больше, чем требовалось и сделал все, что нужно!
Он не искал награды, почестей славы. Нет. Но мы, люди, можем просто помнить о нем — скромном невысоком человеке с ясными, голубыми глазами — с благодарностью.
P.S.
Казимежа Функа номинировали на Нобелевскую премию четыре раза, и четыре раза вручали её другим исследователям. Сведения о его жизни и работе есть, но они скупы и неполны.
Польша учредила премию его имени (для польских и американских ученых) и выпустила памятную марку.
Какая-то молодежь из Пенсильвании собрала группу «Casimir Funk». Инди-рок играют.