Воображаемая беременность Марии Тюдор: правда или миф?

Она была одной из самых малопонятных королев в истории. Ее жизнь была отмечена лишениями и одиночеством, но когда она нашла любовь, то поверила, что ее судьба изменилась на противоположную. Одной из самых больших мечт Марии Тюдор было создание семьи, но и на этот раз ей пришлось смириться с поражением. Тема ее предполагаемых беременностей окутана туманом тайны, а вопрос о том, были ли они воображаемыми, волнует историков и сегодня.

Трудное детство

У Марии Тюдор была нелегкая жизнь, как, наверное, и у всех детей Генриха VIII. Будучи плодом его первого брака с испанской инфантой Екатериной Арагонской, она на протяжении всего своего детства ощущала бремя единственного, но нежеланного законного наследника короны своего отца. Девочка, причем не самого крепкого здоровья, оказалась единственным младенцем от этого брака, которому удалось выжить - но это был не мальчик, который мог бы обеспечить продолжение династии и мир в стране. Генрих, хотя официально и признал Марию своей наследницей, не мог смириться с таким поворотом событий. Однако последующие беременности Екатерины, заканчивавшиеся выкидышами, указывали на то, что они не доживут до появления потомства мужского пола, поэтому король все чаще искал других женщин.

Когда при дворе появилась прекрасная Анна Болейн, Генрих быстро потерял от нее голову. К сожалению, девушка не захотела повторять ошибки своих предшественниц, которые закончили жизнь лишь в качестве королевских любовниц, и пришла к выводу, что отдаст себя ему только в качестве жены. Влюбленный Генри поставил на карту буквально все, чтобы быть с ней. Он даже унизил свою собственную законную жену. Его брак с Екатериной Арагонской был признан недействительным из-за того, что она ранее была недолго замужем за его покойным братом Артуром. Это привело к окончательному отдалению Екатерины и Марии и охлаждению отношений между дочерью и отцом.

Когда Анна Болейн стала королевой Англии в 1533 году, Генрих ожидал, что наконец-то доживет до рождения сына своей мечты. Однако Анна подарила ему только дочь, будущую королеву Елизавету I. Однако это не помешало королю объявить свою младшую дочь наследницей престола, а Марию - бастардом без права наследования. В то же время 17-летняя Мария была лишена возможности поддерживать какие-либо контакты со своей матерью, с которой она, скорее всего, никогда впоследствии не встречалась. Чтобы подчеркнуть падение бывшей принцессы, Мария была назначена опекуном малышки Елизаветы, которой она должна была служить. Однако, как оказалось, именно это короткое время повлияло на формирование связи между сестрами и, возможно, в будущем, хотя они и враждовали, заставило их испытывать друг к другу привязанность.

Одинокая королева

Мария Тюдор вступила на престол Англии в 1553 году в возрасте тридцати семи лет и все еще не замужем. Правда, еще в младенчестве она была обручена с французским дожа Франциска Бретанского, но договор был разорван в 1521 году, когда Марии было всего пять лет. Если бы отец уделял ей больше внимания, возможно, у нее был бы шанс полюбить и реализовать себя в качестве жены еще в юности - тем более что образцом для подражания для нее была мать, которая всей душой посвятила себя браку. Однако, когда Генрих отдалился от Екатерины, он также отодвинул свою дочь на второй план. Много лет спустя, когда его отношения с Марией несколько улучшились и она вернулась ко двору, он предложил ей возможность замужества, но, похоже, для нее было уже слишком поздно. Она никогда не была одной из красавиц, поэтому больше не была привлекательной парой. Более того, поскольку она выросла вдали от придворных удовольствий, она была крайне невежественна в вопросах взаимоотношений между мужчинами и женщинами, что, к тому же, послужило поводом для всевозможных оскорблений в ее адрес, даже со стороны самого Генриха. Все указывало на то, что Мария может дожить до старости в одиночестве.

Ситуация изменилась, когда после смерти своего младшего брата Эдуарда она, наконец, стала королевой. Совет, парламент и все королевство сосредоточили свое внимание на том, что они считали самой насущной проблемой - поиске мужа для монарха. В то время как Мария хотела сосредоточиться на реформах в Церкви, все вокруг стремились найти лучшего кандидата на ее руку. Сама королева не проявила особого интереса к этой теме, возможно, осознавая факт своей уходящей молодости и то, что она достигла возраста, в котором ее отец считал ее собственную мать непригодной для рождения потомства мужского пола. Однако это никого не волновало - в конце концов, страной не могла править одна женщина, поэтому было крайне необходимо найти ей мужа.

Было несколько кандидатов, как англичан, так и иностранцев. Однако Мария проявила интерес только к одному из них и решила заключить брак по своему выбору. Филипп I Габсбургский был сыном императора Карла V и дальним родственником Марии, и ее полуиспанская кровь подсказала ей, что он - правильный выбор. Воспитанная своей матерью, королева всегда питала глубокие чувства к стране, которая, хотя у нее никогда не было возможности увидеть ее, тем не менее, частично была ее домом. В остальном Филипп был очень разумным кандидатом - умным, опытным, у него даже уже было потомство мужского пола от первого брака, так что он мог без вопросов зачать еще сыновей. К тому же он был очень красив и быстро сумел растопить сердце английской королевы. Даже если в глубине души он вовсе не стремился к этому.

Филипп был на целых одиннадцать лет моложе своей жены, и до сих пор он называл ее своей тетей. Конечно, двадцатилетний мужчина мечтал о привлекательной молодой женщине, но ему был дан жизненно важный союз и надежда на рождение наследника, над которым он мог бы в случае смерти Марии осуществлять опекунство и таким образом захватить Англию. Англичане тем временем пытались скрыть свой страх перед испанским влиянием.

Первая ошибка

Будучи дочерью Генриха VIII и Екатерины Арагонской, Мария хорошо понимала, как тяжело дается рождение наследника. Даже дочери было бы достаточно; в конце концов, как выяснилось в ее случае, даже женщина может достичь короны при поддержке правильного мужчины. Именно таким она считала Филиппа, хотя трудно поверить, что она не замечала холодности, с которой он якобы относился к ней. Если для Марии половой акт был моментом близости с мужем, то для Филиппа он был лишь исполнением супружеского долга. Как отметил кардинал Поул: "Филипп - супруг Марии, но он относится к ней с таким же уважением, как если бы он был ее сыном". Мало того, согласно многочисленным сообщениям, новый король Англии, который также был провозглашен правителем Неаполя и Сицилии, проявлял значительный интерес к принцессе Елизавете и даже ходатайствовал от ее имени перед королевой, когда ее обвинили в участии в восстании, организованном от ее имени.

К счастью, все указывало на то, что усилия супругов не были напрасными и королева забеременела. Интересно, что впервые эта информация попала ко двору императора еще 18 сентября 1554 года и была передана послом Симоном Ренаром. Официальное подтверждение от английского двора пришло только 2 октября, которое было отмечено пышными празднествами. Для Марии это было прекрасное время, полное ожиданий, веры в будущее и любимого мужа. Конечно, в то время она боролась с многочисленными проблемами и неудачами на политической арене, но беременность поддерживала бодрость духа женщины. Никакие беды не могли омрачить ее счастье.

Здоровье Марии казалось хорошим, наблюдалось постепенное увеличение живота. Расторжение брака должно было произойти весной, примерно в середине апреля 1555 года, и за несколько минут до этой даты королева переехала в Хэмптон-Корт, где должно было состояться заключение. Наконец, 30 апреля по Лондону разнеслась весть о рождении королевского сына. Радости не было предела, устраивались пиры, а церковные колокола не умолкали. К сожалению, вскоре стало известно, что роды еще не состоялись, что произошла путаница с датой родов, но что королева чувствует себя хорошо и что роды ожидаются в ближайшее время. Никто даже не осмелился сказать Марии обратное, и только Филипп тихо выразил беспокойство по поводу затянувшейся беременности жены.

С наступлением мая начались перешептывания по углам, и ситуация становилась все более неловкой для всех. Только в июне стало ясно, что Мария явно не ждет ребенка. Что случилось? Был ли у нее выкидыш или, возможно, она вообще никогда не была беременна? А как объяснить ее беременный живот? Медики того времени не знали ответа на этот вопрос, а поскольку речь шла о монархе, некоторые вещи даже не подлежали исследованию, и не было возможности провести настоящее гинекологическое обследование. Дело пытались замять, но отголоски этого странного события сохранялись еще долгое время. Как будто ударов, нанесенных Марией, было недостаточно, Филипп, уставший от всей этой ситуации и от собственной жены, решил уехать из Англии в Испанию, где ему предстояло исполнять обязанности регента. Для королевы наступило еще одно одинокое время.

Последняя надежда

Отношения Марии и Филиппа продолжали ухудшаться, а королева, казалось, была слепа к этим проблемам. Ее муж, безусловно, был больше сосредоточен на политике, и Испания была его приоритетом, в то время как он рассматривал Англию как страну, которую он мог бы использовать в финансовом или военном отношении. Не раз Мария оказывалась между молотом и наковальней, не зная, слушать ли ей сердце или разум, но в итоге она всегда протягивала руку помощи своему супругу. Ее добродушие в конце концов было вознаграждено, и в конце 1557 года, благодаря паре крупных планов, она смогла объявить, что снова беременна. По всей вероятности, в то время она была единственным человеком, обеспокоенным этим фактом.

То ли из-за других проблем, то ли из-за того, что королева Мария I и ее беременность больше не вызывали доверия в глазах ее подданных и даже самого Филиппа, она осталась наедине со своим счастьем. Филипп, вновь оказавшийся на континенте, занятый своими делами, заставил себя лишь послать жене поздравительное письмо. Очевидно, он боялся, что будет вовлечен в это дело и снова станет посмешищем. И, видимо, он был прав.

Пока англичане переживали величайшую катастрофу правления Марии - потерю Кале, Мария переживала другую личную трагедию. В мае 1558 года она больше не упоминала о своей беременности, как будто этой темы никогда не существовало. Вместо ребенка появилась болезнь - та самая, которая вызвала припухлость, которую медики того времени признали беременностью? Или же многочисленные симптомы были результатом мнимой беременности, вызванной столь сильным желанием иметь потомство, которое не только унаследует трон Англии, но и сблизит ее с любимым мужем? На этот вопрос сегодня будет трудно ответить. Однако факт остается фактом: болезнь, которая снова напала на королеву в августе и октябре, сильно ослабила и истощила ее. Королева знала, что ее время подходит к концу, и, выполнив все формальности, в соответствии с которыми она сделала свою сестру Елизавету своей преемницей, она умерла 17 ноября 1558 года, процарствовав всего пять лет.